orlovanatalya (
orlovanatalya) wrote2011-08-21 10:56 am
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
Entry tags:
Потом ты выйдешь замуж за инжэнера
Первый рабочий телефон на моем первом рабочем столе был задорного лягушачьего цвета, с белым диском, пузатый, как Черчилль. По черчиллю часто звонили женщины и просили позвать ВасильИваныча. Мне было семнадцать, ему было за пятьдесят, и мне казалось, что сорок девять из них он работает корреспондентом в нашей редакции. Десять месяцев из двенадцати он летал по городу в надвинутой на нос шляпе, в сером плаще-болонья с развевающимися от стремительной ходьбы полами, с фотоаппаратом на груди. Провинциальные дамочки млели, черчилль звонил. ВасильИваныч влетал в кабинет на мой зов, делал «книксен» лицом, и шептал в трубку «Аллеее…»
Звучали такие полу-диалоги (вторую прекрасную половину мне, конечно, не было слышно – все фразы принадлежат Ромео):
- Да, доброе утро. А кто это?
- Аааа, это ТЫ, как я рад!
- Да нет, не побеспокоила, хорошо, что позвонила!
- Почему не удивлен, я удивлен.
- Да, я понимаю, что мы давно не виделись. Но я все равно надеялся, что ты позвонишь, поэтому не удивился. Ну расскажи, как у тебя дела, что нового?
- Ничего нового? Мммм. А где ты сейчас живешь?
- Все там же? Мммм. А где сейчас работаешь?
- И работаешь все там же? Мммм. А как семья?
- Все еще одна? Отчего же, такая прекрасная женщина… Ну, не стоило, я не стою никаких жертв. Да, конечно, конечно, увидимся. Не знаю пока, когда, столько дел, столько дел. Я тебе позвоню. Как-нибудь позвоню. А номер… А, и номер все тот же. Хорошо, не грусти, позвоню.
Ромео опускал трубку и вздыхал: «Если б я только понял, кто это… Неудобно напрямую спросить»… И убегал выполнять норму строк и стрелять трешку в долг. У меня не брал – звал «наша юная пионэрка» или «мой юный коллэга». Долги он вписывал в блокнотик между заметками для репортажей, меня по молодости несовершеннолетних лет в списки кредиторов принципиально не включал.
- Знаешь, а Вася был очень красивый в молодости, - сказала корректор Зара, - и он образованный и добрый человек, всем готов помогать, везде у него друзья. Романтик. Даром что сильно пьющий. Между прочим, мне Фета открыл. Столько стихов наизусть знает. Дамы не могут устоять.
Увы, писал ВасильИваныч плохо, несмотря на доброту и знание русской поэзии. Из перлов запомнилось: "Теперь она передает девочкам-школьницам секреты женского мастерства" - про пожилую учительницу труда... Впрочем, его любили и ляпы прощали. И пристрастие к дешевым плодово-выгодным напиткам в редакции тоже не порицалось в силу всеобщности: вечерами народ дружно собирался под зеленой лампой редактора и даже в самые антиалкогольные времена потягивал «чай» из невключаемого электрического самовара, но днем мелькать перед посетителями в возбужденном состоянии было запрещено. За преступание временной черты ВасильИваныча разбирали на собраниях, как Афоню. Он делал очень озабоченный вид и книксен лицом, доставал свой блокнотик и конспектировал обличительную речь редактора.
- Успели записать, Василий Иванович? – ядовито интересовался редактор.
«Помедленнее, я записываю», - прыскала вся контора и ждала конца рабочего дня у самовара. Бегал за вином для «чая» всегда ВасильИваныч.
Я вздыхала и шла за свой ответсековский стол редактировать его писанину: «Вот если человек много читает Льва Толстого – он духовно растет. А если я каждый день читаю ВасильИваныча?.....»
Перед моим первым скоропостижным наивным замужеством ВасильИваныч – единственный – пытался меня отговорить. Пришел в кабинет, покрутил в руках черчилля, подергал себя за нос: «Мой юный коллега… Я тебе ничего не скажу, я тебя не встревожу ничуть… Может быть, ты немного торопишься? У тебя такое прекрасное будущее… Ты красивая, умная, особенная девушка, потом выйдешь замуж за инженэра...»
Потом - наступило, мой дорогой ВасильИваныч, через четверть века я вышла замуж за инженера.
Звучали такие полу-диалоги (вторую прекрасную половину мне, конечно, не было слышно – все фразы принадлежат Ромео):
- Да, доброе утро. А кто это?
- Аааа, это ТЫ, как я рад!
- Да нет, не побеспокоила, хорошо, что позвонила!
- Почему не удивлен, я удивлен.
- Да, я понимаю, что мы давно не виделись. Но я все равно надеялся, что ты позвонишь, поэтому не удивился. Ну расскажи, как у тебя дела, что нового?
- Ничего нового? Мммм. А где ты сейчас живешь?
- Все там же? Мммм. А где сейчас работаешь?
- И работаешь все там же? Мммм. А как семья?
- Все еще одна? Отчего же, такая прекрасная женщина… Ну, не стоило, я не стою никаких жертв. Да, конечно, конечно, увидимся. Не знаю пока, когда, столько дел, столько дел. Я тебе позвоню. Как-нибудь позвоню. А номер… А, и номер все тот же. Хорошо, не грусти, позвоню.
Ромео опускал трубку и вздыхал: «Если б я только понял, кто это… Неудобно напрямую спросить»… И убегал выполнять норму строк и стрелять трешку в долг. У меня не брал – звал «наша юная пионэрка» или «мой юный коллэга». Долги он вписывал в блокнотик между заметками для репортажей, меня по молодости несовершеннолетних лет в списки кредиторов принципиально не включал.
- Знаешь, а Вася был очень красивый в молодости, - сказала корректор Зара, - и он образованный и добрый человек, всем готов помогать, везде у него друзья. Романтик. Даром что сильно пьющий. Между прочим, мне Фета открыл. Столько стихов наизусть знает. Дамы не могут устоять.
Увы, писал ВасильИваныч плохо, несмотря на доброту и знание русской поэзии. Из перлов запомнилось: "Теперь она передает девочкам-школьницам секреты женского мастерства" - про пожилую учительницу труда... Впрочем, его любили и ляпы прощали. И пристрастие к дешевым плодово-выгодным напиткам в редакции тоже не порицалось в силу всеобщности: вечерами народ дружно собирался под зеленой лампой редактора и даже в самые антиалкогольные времена потягивал «чай» из невключаемого электрического самовара, но днем мелькать перед посетителями в возбужденном состоянии было запрещено. За преступание временной черты ВасильИваныча разбирали на собраниях, как Афоню. Он делал очень озабоченный вид и книксен лицом, доставал свой блокнотик и конспектировал обличительную речь редактора.
- Успели записать, Василий Иванович? – ядовито интересовался редактор.
«Помедленнее, я записываю», - прыскала вся контора и ждала конца рабочего дня у самовара. Бегал за вином для «чая» всегда ВасильИваныч.
Я вздыхала и шла за свой ответсековский стол редактировать его писанину: «Вот если человек много читает Льва Толстого – он духовно растет. А если я каждый день читаю ВасильИваныча?.....»
Перед моим первым скоропостижным наивным замужеством ВасильИваныч – единственный – пытался меня отговорить. Пришел в кабинет, покрутил в руках черчилля, подергал себя за нос: «Мой юный коллега… Я тебе ничего не скажу, я тебя не встревожу ничуть… Может быть, ты немного торопишься? У тебя такое прекрасное будущее… Ты красивая, умная, особенная девушка, потом выйдешь замуж за инженэра...»
Потом - наступило, мой дорогой ВасильИваныч, через четверть века я вышла замуж за инженера.
no subject
от Судьбы не уйдёшь?!?!?
:):):)
с инженерами оно наверное как-то поспокойнее
эти люди крепко на земле стоят
no subject
no subject
:):):)
no subject
no subject
лондонский климат не всем подходит ...
сырость эта постоянная, туманы ....
no subject
no subject
"Каждый выбирает по себе ...."
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
не могло ж Провидение ВасильИваныча одного бросить то???
no subject
no subject
дядя Персик сойдёт
no subject
no subject
"Анка и ваккуумный увеличитель груди"
:):)
no subject
no subject
:):)
no subject
no subject
no subject
no subject